Несколько лет назад я побывал в венгерском городе Пече. Вечером в театре шел спектакль, в чем-то схожий с исповедью: на сцене, выйдя как бы прямо из рядов зрителей, появлялись молодые актеры и говорили о себе, о своих сверстниках, которые сейчас стоят неподалеку на площади и думают (это я хорошо запомнил!) — «про завтра, всегда про завтра, никогда не про вчера…».
Я много бродил по городу в эти дни, поворачивая с одной улицы на другую. Уже в самих их названиях таилась история, то давняя, то только что отшумевшая.
Свой первый учебный год я начала шестнадцатого сентября в шестнадцатой Бобруйской школе. В нормальном случае он должен был начаться первого сентября, но в моей жизни почему-то не было этих » нормальных» случаев. Едва мне стукнуло девятнадцать, как меня по распределению направили преподавать рисование в одну деревушку под Чернобылем. Скорей всего это была бы моя «ссылка» за то, что я никогда не вступала в комсомол и всё такое, но сейчас не об этом. Ехать мне туда вовсе не хотелось, и я решила добиться своего и начать учебный год в родном Бобруйске.
Подслушал разговор случайно,
Гуляя в парке городском, —
Внук деду объяснял отчаянно,
Что жить легко и «всё пучком».
Дед отвечал ему размеренно,
Уткнувшись подбородком в трость.
А я внимал, слегка растерянный,
Ведь был не прошенный я гость…
— Смотри, дедуль, сейчас всё можно:
Свобода, выбор, интернет.
Бери и пользуйся, не сложно!
Жить надо проще! Разве нет?
Как вы помните, Первая Мировая Война началась из-за убийства австрийского эрцгергерцога и, хотя Германия официально признанна проигравшей стороной, пострадала более всего не она. Более всех пострадала Австро-Венгерская империя, которая просто исчезнувшая с карты мира как государство. Две нации лишились своих территорий и превратились в маленькие страны.
Венгрия по Трианонскому договору 1920 года лишилась 72% территории и 64% населения, выхода к морю и флота, 88% лесных ресурсов, 83% производства чугуна и 67% банковско-кредитной системы.
В 1750 году на острове Капри в южной части Италии родился Антонио Сальери, австрийский композитор итальянского происхождения. Давняя легенда связывает имя Сальери с именем Моцарта как его убийцы.
Завистливая посредственность получила нарицательное имя «Антонио Сальери» благодаря Пушкинскому «Моцарт и Сальери», где легенда о причастности Сальери к смерти Моцарта имеет место. Однако на родине композитора даже не подозревали о существовании этой легенды, пока в Италию на гастроли не приехал английский театр с пьесой Шеффера. Именно эта пьеса, вызвавшая негодование в Италии, побудила Миланскую консерваторию инициировать процесс над композитором — по обвинению в убийстве Моцарта. В мае 1997 года суд, заседавший в главном зале миланского Дворца юстиции, заслушав свидетелей обвинения и защиты (исследователей жизни и творчества Моцарта и Сальери, а также врачей), вынес оправдательный приговор: не убивал.
Этот миф был его проклятием на протяжении почти двух веков.
Факт, что Заур Дадаев отказался от своих показаний и что его пытали еще не факт. Это неофициальный источник. Все источники ссылаются на слова тех двух кривдозащитников, которые решили побывать именно в то время и в том месте. Других подзащитных у них не нашлось. А вот на поход именно к Зауру Дадаеву нашлось и время, и нашлись деньги.
Члены Общественной Наблюдательной Комиссии Москвы (onk-moskva.hrworld.ru) Андрей Бабушкин и Ева Меркачева ВНЕЗАПНО должны были выяснить условия содержания именно этих подозреваемых. Оперативность делопроизводства комиссии объясняется, очевидно, тем, что такого рода проверки проводятся раз в 2 года, и вот, стало быть, накипело.
След ниспосланный
Я найду тебя через тысячи лет,
Я приду, вопреки расставаньям,
Отыщу в необъятной вселенной твой след,
След, ниспосланный начертаньем.
Я узнаю тебя через тысячи лет,
Я услышу твой голос, что снится,
И тьма упадёт, и будет рассвет,
И в небе звезда загорится.
По небу тучка пробежала
По небу тучка пробежала
И вот уже заволокла
Всю синь, всю ясь, а над тобою
Лазурь небесная светла.
Ты слышишь ангелов дыханье,
Твоя душа всегда поёт
Сбивает ли порывом ветра,
Иль грудь в тиски, иль сердце в лёд.
Пастель
Пастельные оттенки, пастельные тона,
Здесь яркости и блеска
Палитра не нужна.
Здесь в сумерках вечерних
Знакомый силуэт
Как в дымке растворится,
Забрезжится рассвет.
Пастельные оттенки, пастельные тембра,
Здесь мягкой приглушённости
Тончайшая игра
Заворожит, подхватит
Пленительной волной,
И я смогу услышать
Пастельный голос твой.
Паранойя
Любит? Не любит? Уныло гадаю.
Может спросить, да сказать, что страдаю?
А он мне в ответ рассмеётся блудливо
И скажет:»Вопросы твои звучат некрасиво.»
Я брошусь Икаром с обрыва крутого,
Не вижу пути для себя я иного.
Но, полно! Счёты свести я успею,
Вода холодна, да и плавать умею.